"Убийца!". В  следующей сцене  жена пытается соблазнить мужа, но он остается

равнодушен. Приходит сообщение о скором  визите двоюрод-ного брата, личность

которого  характеризуют японский кинжал и так  назы-ваемый "кванон"  (символ

плодородия). Следующая  сцена.  Муж спит. Ему снится, что разразился  шторм,

пол в доме ходит ходуном, двоюродный брат, сидя на дереве, целится в него из

ружья. Муж взбегает  по  винтовой лестнице  на башню,  появляются  колокола,

которые превращаются  в лица, смеющейся над ним жены. Муж возмущен,-- жена и

двоюродный брат ка-таются  вместе на лодке. Муж  отчаянно  колотит в стену и

пытается заколоть свою жену саблей.

     В следующей  сцене действительно объявляется двоюродный брат. Он  дарит

жене цветы и беседует с ней, но муж в беседе участия не принимает. Во второй

сцене,  напротив,  мужчины оказываются  вместе,  а жена остается одна. Фильм

ясно дает понять, что двоюродный брат "наставил мужу рога". Чтобы отвлечься,

муж  отправляется  в  пивную,  забывает  там  ключ  от   дома  и  неожиданно

оказывается в  доме  матери, которая балует его  едой и  при этом режет мясо

крохотными  кусочками,  поскольку сам  он испыты-вает страх  перед ножом.  В

следующей, несколько  смехотворной  для со-временного образованного  зрителя

сцене,  муж приходит на прием к психо-аналитику, и  тот  внушает  ему:  "Вам

кажется,  что двоюродный  брат  угро-жает  Вам. Вас  пугает  его  появление,

женщины смеются  над Вами  и  ни во  что  не  ставят,  а  Вы подозреваете  в

греховных  устремлениях свою жену, так как сами  уже ни  на что не способны.

Отсюда Ваша ревность". Это означает следующее:  "Бессознательно Вы упрекаете

свою  жену: ты  отка-зываешь  мне  и  связываешься с  двоюродным братом, ибо

когда-то,  еще  ребенком,  переживала нечто  подобное".  Фильм  не  упускает

возможности преподать зрителю  "хэппи энд" вполне  бюргерской  истории конца

века.  Это сделано, однако,  (что характерно для того  времени) не прямо,  с

помо-щью  постельной сцены,  а  косвенным  образом  --  сценой, изображающей

рождение ребенка.

     Фильм  отчетливо демонстрирует страх мужа перед женой, его зави-симость

от  матери,  гнет  вины,  ревность  к  двоюродному  брату и бессоз-нательную

враждебность к  жене. Когда муж подносит к  шее  своей  жены лезвие  бритвы,

чтобы сбрить лишние волоски, и слышит из соседнего окна крик: "Убийца!" -- в

нем пробуждается бессознательное желание ее смерти, которое, в  свою очередь

приводит  к  чувству вины и жажде самонаказания.  "Эдипов треугольник" между

мужем,   матерью  и  женой  совершенно   очевиден.  Привязанность  к  матери

препятствует установ-лению зрелых отношений между мужем и его женой. Перенос

привязан-ности с матери на  жену делает последнюю настолько важным объектом,

что визит  двоюродного брата  вызывает  у мужа приступ ревности. В ка-честве

"закономерного"  мы  обнаруживаем  в  "эдиповом треугольнике"  1) проявление

любви  к важной личности, 2) ревность,  когда этой люб-ви угрожает появление

третьего  лица, 3)  ненависть к сопернику,  гото-вую перерасти в желание его

смерти.

     Драматургия   Эдипова  комплекса,  обретшая  классические  очертания  в

трагедии Софокла,  была  переплавлена  Пазолини в современную фор-му  в  его

фильме "Царь Эдип" 7,  в котором  Сильвана Маньяно исполнила роль

Йокасты,   а   Франко  Читти   --   Эдипа.  В  этом  фильме  скомби-нированы

современность и классическое прошлое.

     "Ты здесь,  чтобы занять мое место.  Первое, что  ты  отберешь  у меня,

будет  она, женщина, которую я люблю",--  говорит мужчина своему только  что

родившемуся  ребенку. В  греческой  трагедии  пастух  подбирает  изгнан-ного

младенца и перевязывает ему ноги (как тут не вспомнить знаменитое  изречение

"nomen est omen",  ибо  это действие дает ребенку имя  Эдип, что  в переводе