header('Content-Type: text/html; charset=cp1251'); ?>
полезными для понимания нормальной психи-ческой деятельности и ее легких
расстройств, а также тезисов Фрейда о сексуальности и агрессивности. В
последнее время в работах Керн-берга наметилась дальнейшая дифференциация,
позволяющая, напри-мер, деструктивную агрессию в любви извращенных личностей
отличать от некоторой доли агрессивности в любви нормальных людей.
Ответв-ление на ветви теории отношений Кернберга -- выводы Джеймса
Мастерсона о психотерапии пограничных больных (M asterson, 1980), тези-сы
Ваника Д. Волкана о психоанализе ранней теории отношений (1975) и
клинический обзор пограничного синдрома Кристы Роде-Дахсер (Rohde-Dachser,
1979), который особенно полезен в повседневном лече-нии таких больных.
6.7. Гейнц Когут:
психология самости
Не должна быть забыта и еще одна бурно развившаяся в 70-е годы ветвь
нашего дерева, а именно, предложенная Гейнцем Когутом "пси-хология самости".
Как и все вышеназванные продолжатели Фрейда, Когут был вынужден
эмигрировать; больше всего его интересовало связанное с бессознательными
психическими процессами чувство само-оценки, а также идеал, который мы
формируем самостоятельно, с по-мощью родителей и окружающего мира.
Самолюбие, которое назы-вают "нарциссическим", глубоко поражает Я: все мы
так или иначе его знали, независимо оттого, с какими препятствиями
столкнулись в про-цессе дальнейшего развития. Нарциссическое самолюбие
играет по Когуту настолько важную роль в нашей психической деятельности, что
Я и его судьба вполне заслуживают особого рассмотрения. Если в первой своей
книге (Kohut, 1971) Когут в основном занимался вопро-сами лечения
нарциссических пациентов, то в следующей книге (1977) он расширил свою
теорию до психологии самости, обратившись при этом к трагическим сторонам
человеческого существования: причине-ние человеку ущерба, резко меняющего
жизнь,--бесчувственными ро-дителями, непонятливыми партнерами или жестокими
ударами судьбы (вплоть до заключения в концентрационный лагерь), жертвами
кото-рых он оказался. В теории Когута, как и в венгерской школе от Ференци
до Балинта, вновь оживает старая теория травмы, восходящая к на-чалу
психоанализа. Следуя ей, в пациенте видят прежде всего жертву, с которой
судьба обошлась сурово. Поэтому необходимо создать атмо-сферу, позволяющую
ему обрести былое доверие и, заново пережив травму, преодолеть ее.
Не замеченные большинством психоаналитиков зеленые ростки на ветви
теории Когута связаны в США с именами Эрнеста С. Вольфа, Пола и Анны
Орнстейн и Йозефа Д. Лихтенберга, от которых возник-ли ответвления в ФРГ,
ухоженные и взращенные Лоттой Келер в Мюн-хене, Кристель Шеттель в Гисене и
Гейнцем Вальтером в Констанце (Lichtenberg, 1987; Wolff, 1988).
В этой связи можно назвать и книги Алисы Миллер, поскольку на нее
оказала сильное воздействие не только теория Уиннекота об "истин-ном Я" и
"ложном Я", но и концепция развития личности Гейнца Когу-та. Алиса Миллер
пренебрегает инстинктивной стороной личности в гораздо большой степени, чем
Когут, хотя при чтении его книг может возникнуть сходное впечатление. Как
сообщил мне сам Когут, речь идет о мнимом противоречии: в первую очередь его
интересовало развитие Я, но он не забывал и теорию инстинктов, особенности
когда сам пациент жаловался на свои побуждения.
6.8. Альфред Лоренцер и Клаус Хорн: психоанализ как материалистическая
теория социализации и критическая теория субъектов