педагогикой и  психологией.  Это был  вызов  обеим сторонам: психоанализу --

заново проверить и объективизировать пси-хоаналитическую теорию и практику в

конструктивной  междисципли-нарной  работе  с использованием методов  других

наук;  другим  наукам  (включая  филологию  и   литературу)  --  попытаться,

используя психо-аналитический метод, проанализировать и  истолковать то, что

не  подда-ется методам  данной науки.  Имеются  обширные  психоаналитические

интерпретации художественной литературы, выполненные, в  частности,  Петером

Детмерингом   3.  Сюда   же   можно  добавить  психоаналитические

исследования Герхарда  Даля о "Смерти Вергилия" Германа  Броха (1974), книгу

Жана   Лапланша  "   Гельдерлинге  и  поиски  отца"  (1975).  Многочисленные

психопатографии,  предметом анализа в которых  ста-новятся, например,  драмы

Августа  Стриндберга, романы  Оноре де Бальзака, баллады  Конрада Фердинанда

Мейера, "Смерть в  Венеции"  Томаса  Манна  и  болезнь  Флобера,  доказывают

возможность       плодотвор-ного      психоаналитического       истолкования

литературы4.  Филология  и   литература  обращают  на  это  самое

серьезное внимание (Wolt, 1975).

     С  другой  стороны, перед  психоанализом стоит  вопрос  о  критичес-ком

изучении его другими науками, например, лингвистикой или (как во Франкфурте)

психологией  и  социологией.  Психоанализ   не  должен  при  этом  опасаться

конструктивной критики со  стороны  других наук, если те,  в  свою  очередь,

способны довериться психоанализу.  Социолог  Ульрих Еверман (1976) говорит о

"скрытых смысловых структурах", а лингвист Гисберт Кезелинг (Keseling, 1983)

-- о  "скрытых речевых структурах" Такие  ученые, как Конрад  Элпх  (Ehlich,

1980) и  Дитер Фладер  (Flader, 1982), проводя  лингвистические исследования

психо-аналитических  интервью  и  текстов  группы  Балинта,   выясняют,  что

бес-сознательные процессы имеют решающее значение не только при лече-нии, но

и в обыденной жизни; вот то конструктивное сотрудничество, которое позволяет

ожидать внушительных результатов.

     Совместная работа  психологов и  психоаналитиков,  напротив, оста-вляет

желать много лучшего. В США Мэтью X. Эрдели (Erdelyi, 1985) ввел психоанализ

в академическую  психологию в виде "психологии  познания". Одна за  другой в

психологии  появляются новые  работы,  в  которых (порой неумышленно)  давно

известные  психоанализу  сведе-ния преподносятся  как  открытия. В  качестве

примера  (среди  множества подобных работ) можно назвать статью о "покинутых

мужьях" ("Пси-хология сегодня".  1988 _ 4.), в которой описываются давно уже

извест-ный психоанализу  факт, а  именно, что покинутые женами  мужья ищут у

своих матерей потерянную любовь и чувство семьи. В Саарбрюкене Райнер Краузе

путем изощренного эксперимента заново проверил пси-хоаналитическую концепцию

переноса и  контрпереноса и достиг, та-ким образом, конструктивного вклада в

сотрудничество  психологии  и  психоанализа  (Krause  &  Luetolf  1988).  Во

Франкфурте подобные  воз-можности для взаимоотношений  используются довольно

односторонне.  Психоаналитики при  поддержке научных  сотрудников  применяют

опре-деленные  психологические  тесты   в  том  числе  франкфуртскую   шкалу

"представления о себе"  (Deusinger 1986) -- в своих исследованиях группового

процесса ( Kutter  1985)  и природы  процесса  психосомати-ческого  (Kutter,

1988).  Психологи  же,  за  редким  исключением,  прене-брегают возможностью

получить неочевидные сведения посредством психоаналитических "интервью" (см.

главу VII).

     IV. ПСИХОАНАЛИЗ НА ФОНЕ НАУКИ

     1. Является ли психоанализ наукой?