главы по органичной само­регуляции в этой книге я решил осветить этот вопрос во вступлении, и действительно, правильнее будет погово­рить о саморегуляции до а не после темы сознания — уни­кальная возможность, при которой вопрос выделяется с точки зрения гештальт-подхода, также как с точки зрения доминирующего качества в характеристике Гештальта по Дионисию.

Группируя вместе в виде «теории» мои формулировки с главенством отношения над техникой (Глава 1) и говоря о концентрации на настоящем (Глава 2), я умышленно воз­держался от ранее подготовленного названия книги: «Тео­рия и Практика Гештальт—терапии». Я выбрал «Гештальт-терапия: Отношения и Практика», поскольку это отражает мое видение того, что Гештальт не есть при­ложение теоретического аппарата (или теоретической ос­новы) , а предмет бытия в этом мире определенным образом.

Конечно, можно повторить психологический вывод Фритца Перлса (а мне особенно интересен именно его вы­вод) и таким образом найти определенное видение эго как фактор внутренней помехи — в «Эго, Желание, Агрессия»* — и как «функцию по распознанию»; мы находим опреде­ленные идеи о себе и о своих контактах — в дополнение к открытому системному кругозору организма в окружаю­щей среде и в холистическом гештальт-подходе. И хотя все это и многое другое найти можно, я воспринимаю психоло­гические идеи Фритца в контексте его работы, а не как основу; как толкование, а не как скелет. Поэтому, когда мне пришлось определить Гештальт-терапию по случаю представления моей книги «Я и Ты Здесь и Сейчас» в Эзалене и Герберту Отто в середине 60-х, я ушел от концепту­ального определения (как отметил один обозреватель в «И т.д.: Журнал Общей Семантики») простым указанием на нее, что это — «подход, выработанный Фритцем Перлсом»6.

*«Эго, Желание, Агрессия», Ф С Перле (Нью-Йорк  Рандом Хауз, 1969 г)

В конце 60-х я искал лучшее понимание «Теоретиче­ских основ» Гештальта и обратился к Женэ Саган (о нем Фритц много волновался в начале 60-х и именно он наладил связь с Эзаленским институтом). Он бодро так рассказал, что думает, что у Гештальт-терапии общего больше с сис­темой Станиславского, чем с Гештальт-психологией. Про­должаю соглашаться с ним. На Балтиморской конференции я поделился также своими взглядами о том, что Фритц искал интеллектуальной поддержки Гештальт-психологии в то время, когда такая интеллектуальная поддержка тре­бовалась ему против академического мира.

Далекий от того, чтобы быть противником теорий, я открыто раскритиковал Фритцову антиинтеллектуальную ориентацию, унаследованную многими. Думаю, что та те­ория, которая могла бы понадобиться Гештальт-терапии (если она вообще нужна) не будет набором личных верова­ний Фритца, таких, например, как «беспокойство есть воз­буждение минус дыхание» или «умереть и возродиться не легко»,— какими бы глубокими они ни были. То, из чего психотерапевт может извлечь больше всего пользы — это понятийная рамка компетенции в понимании психики •, процесса роста в совсем не простой Гештальт-теории. По крайней мере я, лично, более заинтересован в теории здо­ровья и болезни (или если сказать с большей претензией: в теории озарения и затемнения), которая объединила бы вдохновение Гештальт-психологии с тем, что мы подразу­меваем под кондиционированием, психодинамикой и, кро­ме того, с восточными духовными традициями.

Менее амбициозные попытки, но более имеющие отно­шение к делу, чем работа пола Гудмена в середине 50-х (Гештальт-теория вкупе с сегодняшними Гештальт-орто-доксами) превратились бы в «теорию Гештальт—терапии» — в предприятие, сравнимое с психоаналитической тера­пией недавно появившейся в качестве альтернативы психо­аналитической теории рассудка. Об этом я говорил в книге

6   Статью  по  Гештальт-терапии  «В Путях роста   подходы к  развивающемуся сознанию», под ред Герберт Отто и Джон Манн Ш-к>-Йорк Гроссман, 1968 г)

23

без должной подготовки, мой вывод может быть представ­лен формулой:

Гештальт-терапия = (Сознание I Естество + Поддержка I Противостояние) Отношение

или другими словами: терапевтический процесс основы­вается со стороны пациента на двух трансперсональных факторах — сознательности и спонтанности; в это время терапевт способствует (я это называю Гештальт—техникой) стимуляции и поддержке истинного выражения и негатив­ного усиления («редукция эго») патологии. В тех пределах, где психотерапию можно изучать, данное действие по из­влечению истинного выражения и противопоставления дисфункциональности составляет стратегию; в тех преде­лах, где лечение зависит от степени развития сущности терапевта, и терапевт, и пациент спонтанно становятся действующими лицами невыдуманной дружбы и индивиду­ального творчества.

ГЕШТАЛ ЬТ - ТЕРАПИЯ

Отношение и Практика

атеоретических