Т. :  Попробуйте обратное: посмотрите на нее прямо.

П. :   Мне неудобно. Чувствую, что мне не хочется даже говорить с ней.

Т. :   Так скажите ей об этом.

П. (ей) : Меня к тебе совсем не тянет. Чувствую, что я совсем далеко от тебя. Вообще бы не хотел видеть тебя. (Более уверенно) Мне не хочется быть с тобой рядом. Ты меня заела своими постоянными претензиями. (Громко) Я тебя ненавижу!

В данном примере терапевт выступает в роли повиваль­ной бабки, помогающей разродиться экспрессией того, что в противном случае осталось бы невысказанным. В других случаях терапевт может пойти еще дальше: может попро­сить «тихоню» выразить гнев, заставить «супермена» за­просить помощи, самодовольного интеллектуала повторять «Я не знаю». Терапевт действует, интуитивно определяя «убийцу» в тихоне, неуверенность всезнайки, червоточин­ку в супермене. Предписания, подобные этим, могут осно­вываться не только на интуиции или понимании первопричины, но и на принципе действия от обратного. Одной из оригинальнейших идей Перлса было применить фигуральное различение к вопросу о самовосприятии и личностном функционировании в целом. В рамках своего невроза мы раздуваем значение отдельных своих черт, ко­торые почитаем за добродетель, и не замечаем тех, которые называем пороком. Таким же образом мы фильтруем свою спонтанность, какие-то проявления поддерживая, другие же тормозя. А что, если изменить точку зрения, принять за рассматриваемую величину, фигуру сам фон, на котором данная «фигура» смотрится? Что, если перевернуть весь наш жизненный эксперимент на некоторое время? Ведь если это удается, сколько новых возможностей мы пол­учим.

Идея реверсии привычного самовосприятия и собствен­ных поступков может принять различные формы, которые можно рассматривать как средства по извлечению экспрес­сии того, что откладывалось, не замечалось или подавля­лось, как несовместимое с гештальтом. Отсюда можно вывести, что противоположная сторона человеческого от­ношения скорее всего также является его частью, хотя и менее развитой.

Принцип реверса может быть применим не только к чувствам, но и к физической стороне отношений. Раскры­тие определенной позы, глубокого дыхания вместо сдержи­ваемого входа или выхода, изменение моторных отношений левой и правой сторон может привести к развер­тке неожиданных переживаний. Вот пример:

Терапевт замечает, что при выражении текущих пережи­ваний пациент часто прерывает то, что он говорит и чув­ствует, в эти моменты он сглатывает или фыркает. Терапевт предлагает ему делать противоположное фыр­канию и сглатыванию. Пациент начинает усиленно и про­должительно выдыхать через нос и рот, что приводит, по его словам, «к незнакомым и удивительным ощущени­ям... будто бы я рыдаю, но как-то через силу, мускулы напряжены, как при зевании; такое напряжение мне нра­вится, особенно при выдохе до самого конца, ощущение как будто от оргазма».

Позже он обнаружил, что такое чувство у него было дав­но, только он ничего не знал об этом: «Это как вспышка, как желание взорваться изнутри, разодрать какую-то пленку, в которую я завернут, которая мешает мне. В. одно и то же время я и в смирительной рубашке, и сам себя сжимаю».

Краткое переживание было исходной точкой спонтан­ного развития в течение месяцев. Мускульное напряжение и сопутствующие ощущения становились все осознаннее, его все больше тянуло к физическим упражнениям. Затем он обнаружил, что удовольствие можно получить и от танцев, свободно выражающих его экспрессию в движении и в общем отношении. В конце концов он стал ощущать мы­шечное раздражение, проходящее только после осознания его причин при реагировании на людей в степени, неизве­стной ему ранее.

Еще одним ориентиром для инициализации действия или выражения, сокрытых в собственном понимании отсут­ствия «законченности», является то, что, по терминологии Гештальта, называется отсутствием закрытия. Невыска­занные слова и неопределенные действия оставляют в нас след, связывая с прошлым. Значительная часть наших меч­таний и грез является попыткой жить в фантазии о том, что нам не удалось в реальности. Иногда, как мы увидим в дальнейшем, терапевт призывает пациента сделать фанта­зии более реальными, обыгрывая их; иногда он просто раз­бирается в его ощущении незавершенности и предлагает пациенту выполнить то, что было отложено или выполне­ние чего избегалось. Эта идея может быть применима в разных формах: закончить в фантазии незаконченную меч­ту, сказать родителям то, что не было высказано в детстве, распрощаться с разведенным супругом или с умершим род­ственником. В групповой терапии является обычным раз­бираться в конце сеанса или с незавершенными ситуациями межличностного группового общения. Чаще всего «неза­конченность» создается сдерживанием выражения одобре­ния или негодования, такое выражение можно рекомендовать в качестве группового упражнения.