не претворила в жизнь свою фантазию, она почувствовала внутреннее тепло. Страха, которого она так ждала и боялась, не было. Клео сказала, что чувствует удивительную, полную независимость от ответного чувства. Новая конфигурация была сформирована. Она смогла говорить со мной серьезно и тепло, поддерживаемая внутренними чувствами, и с этого момента ее взаимоотношения вне терапии стали более сердечными, появилась уверенность в отношениях с людьми.
Данный пример демонстрирует, как в терапии без интерпретации возникает движение от фигуры к фигуре. При этом пациент идет собственным путем, делая свой выбор на каждом шаге. Актуальный опыт Клео стал центральным и в разрешении ее незаконченного действия, в данном случае – ее неспособности испытывать глубокие чувства.
Продвижение от момента к моменту отражает экзистенциальный взгляд: все, что существует, существует только сейчас. Основой опыта является непрерывный поток, а это значит, что любая его часть происходящего может стать фигурой, а затем отойти в фон, чтобы уступить место следующей, которая возникает на переднем плане. Например, когда Клео смогла почувствовать и избавиться от своего убеждения в том, что теплота и близость заставят ее страдать от неразделенной любви, ее осознание было восстановлено. В каждый момент фигура изменяется. Она, как отдельный кадр фильма, вносит свой мимолетный образ в непрерывное течение движущейся киноленты. Если кадр остановить, живость исчезнет, хотя фигура будет находиться в резком фокусе, и мы остаемся с неподвижным изображением вместо живого процесса. Восстановление этого движения – сквозная тема нашей терапии. Там, где движение прерывается, жизнь становится неприятной, бессвязной или бессмысленной. Она больше не опирается на постоянно возобновляющийся цикл развития и обновления.
Гештальт-терапия отдает предпочтение новизне. Это не догма, а искренняя вера в то, что существование и познание нового неизбежны, если мы будем взаимодействовать со своими актуальными переживаниями. Бейсер описывает парадоксальную теорию изменения, согласно которой изменение возникает через полное, хотя и временное принятие статус-кво. В парадоксальные игры играть нелегко, так как они требуют большой чувствительности к различиям. Для тех, кто принимает статус-кво, существует опасность цепляться за него, кто не чувствует, когда надо дать волю естественному процессу перемен. Это палка о двух концах. Торопя происходящее, мы нарушаем естественную смену настоящего момента последующими. Замедляя процесс, мы тоже нарушаем эту непрерывность.
Важно научиться видеть разницу между пребыванием в происходящем событии до его завершения и попыткой получить нечто большее из ситуации, которая либо завершена, либо бесплодна. Для этого нужно понимать, является ли внимание свободным и подвижным или оно жестко зафиксировано на объекте. Люди зажатые, озабоченные, недоверчивые, с готовой проповедью, не желающие уходить, когда разговор закончен, ссылающиеся на авторитеты, и т. д. – все они зависимы. Человек "застревает", когда остается в ситуации, которая доставила ему большие неприятности, и нет надежды на ее улучшение. Двадцать лет на работе – и ни одной награды, десять лет в браке с тем, кто не хочет быть с тобой – все это признаки застревания. О "застревании" можно говорить, когда настоящая ситуация постоянно не согласована с потребностями человека.
Кен, для которого был важен статус и чувство безопасности, которое обеспечивала академическая жизнь, был профессором университета и чувствовал себя глубоко несчастным. Многочисленные собрания комитетов, необходимость что-то публиковать сводили его с ума, он предпочел бы жить по-другому. Кен мечтал заняться курортным